24-миллионная труба получит достойное место в истории цеха. Рассказывает Олег Изгорев

Забытые цеховые традиции получат второе рождение – продолжаем разговор с начальником ТЭСЦ-2 СТЗ Олегом Изгоревым в преддверии 60-летия первой северской трубы
Продолжение.
Начало в № 24 от 21 июня или здесь
– Олег Павлович, Вы вернулись на завод 90-е годы, когда, бывало, и зарплату не платили. Не было желания попытать счастья где-то в другом месте?
– Я порывался уйти в управление материально-технического снабжения завода. Помню, сижу в кабинете у Владимира Зырянова, он тогда возглавлял УМТС. Тот при мне позвонил начальнику цеха Мироненко: «Леонид Андреевич, отпусти ко мне Изгорева». И Леонид Андреевич высказался так крепко, что Владимиру Энгельсовичу оставалось просто бросить трубку.

– Обидно было?
– Поначалу да, мы ведь периодами сидели в отпусках без содержания, я во время одной зимней командировки в мартен прошёл ремонт всех четырёх печей. Буквально прополз
на животе возле них.

– После этого Вы, наверное, невзлюбили мартеновцев?
– Почему? Я их люблю. У меня много друзей среди них. Тогда, в командировке, я видел их условия труда. У меня дедушка – мартеновец, Михайлов Павел Васильевич, его  родной брат работал вместе с ним. Мы всегда гордились дедушкой: представьте, 20-летним пацаном сразу встать к мартеновской печи. Он простоял у неё всю войну. В 1974 году
он вышел на пенсию, через год его не стало…

– Так Вы из династии металлургов?
– Да. Прадед ещё до революции 1917 года приехал на Северский завод, работал на мартеновских печах.

– Олег Павлович, а давайте обернёмся на 30 лет назад. Вы свою первую смену помните?
– Прекрасно помню, она пришлась на канун Дня металлурга. Меня отправили на тот же, родной второй стан. Первую смену со мной ходил Юрий Шешегов, который сейчас  работает на ТМК-КПВ. Тогда он был сменным мастером смены «А». Юрий Николаевич мне показывал свою работу, как стан работает.

– Вы после института пришли на рядовую должность?
– Да, профессия называлась «электросварщик труб на стане», но первые 3–4 месяца я бегал за кранами, работал стропальщиком.

– Так должно быть: с дипломом вуза работать подкрановым? Не обидно?
– Не сразу я понял, что так и надоначинать работу. Ты видишь всю работу стана изнутри. Стропальщик видит, как сортировщицы работают, как двигаются краны, кто, где и как
взаимодействует. И ничего страшного: в 25 лет я действительно бегал подкрановым. Потом стал работать электросварщиком на стане, познакомился с Владимиром Шептаевым – он стал моим наставником, многое мне дал с точки зрения практики. Где-то через год меня назначили сменным мастером смены «С», Владимир стал работать у меня  бригадиром.
У нас была очень дружная бригада. Раньше так было заведено: что Новый год, что 23 февраля, что 8 Марта – праздники отмечали вместе. Много общались. Если кому-то нужна была помощь – тогда многие брали садовые участки – собирались вместе и за день расчищали участок. Так ребята сделали и на моём участке. Мы понимали, что по-другому  жить и работать нельзя: если ты не поможешь, то и тебе никто не поможет.  У нас был случай: женщины в буфете взяли торт на день рождения, а на следующую смену вышла  одна сортировщица из шести – остальные оказались в больнице. Что делать? Резчики встали принимать трубу, Владимир Шептаев вместе с ними, я как электросварщик встал на стан. Замещали друг друга. И не раз.

– Для коллектива ТЭСЦ‑2 это всегда была характерная черта – быть дружными, сплочёнными. Это потому, что цех небольшой? 
– Не поэтому. Я помню, когда в цехе работало 2000 человек. В одну смену выходило до 500–600 рабочих.

– Получается, Вы остались и проработали самые трудные, 90-е годы. Тем не менее, в 2000 году Вы переехали в Санкт-Петербург…
– С 1997 года, после того, как завод подписал соглашение по давальческой схеме с Магниткой, цех был обеспечен сырьём и работал уже в полную силу. В 1999 году я был  назначен начальником смены. Не скрою, мне хотелось расти в карьере, я считал, что могу сделать больше. Поэтому я согласился на предложение переехать в Санкт-Петербург. Но я всегда оставался на связи с Александром Сергеевичем Ананьевым, тогда заместителем начальника цеха по производству, а позже и начальником ТЭСЦ‑2.

– Итак, Питер. Вы стали работать на одном из старейших трубных заводов России. Как складывалась карьера на «Трубодетали»? 
– Передо мной были поставлены интересные, амбициозные задачи. Уже через полгода я стал начальником трубоэлектросварочного цеха № 2. Мы поставили новый стан, ещё
один модернизировали. Всё получалось, производство расширялось. В карьере поднялся до должности главного инженера. К сожалению, смена собственников не лучшим образом сказалась на развитии предприятия.

– Вы хотите сказать, что при смене собственника была сломана та система управления производством, которую Вы с командой выстраивали?
– Да, так и есть. Мы сумели выстроить такую систему, при которой рабочие не стояли при перевалках. Отдельная бригада занималась перевалкой и настройкой стана. Технологи, отработав на одном прокатном стане, переходили на другой, уже настроенный, и продолжали работу. Это было возможно, так как мы имели две взаимозаменяемые производственные линии. После смены собственника завод стал работать лишь в одну смену. Затем завод был ещё раз продан. Новые собственники из Москвы были грамотной технической командой, мы стали развиваться дальше. Поставили агрегаты продольной резки. Правда, пришлось самим хорошо поработать мозгами. Но мы же инженеры:  нашли фильм, где видно, как работает оборудование, переносили увиденное на чертежи, спланировали и построили так, что линия заработала с первого дня.
Очередное решение собственников о продаже завода заставило сначала распродать оборудование, трудоустроить 500 человек персонала на другие предприятия и искать
новую работу.

– Олег Павлович, после продажи завода в Петербурге, куда Вы вложили много сил и знаний, не было ощущения некой опустошённости? И как получилось, что спустя 20 лет Вы вернулись в Полевской?
– Я понимал, что в той ситуации от меня ничего не зависит, но рук никогда не опускал. Хотелось по-прежнему заниматься трубой, то, что я хорошо знаю и умею. Была попытка строить новый завод в Подмосковье, но не сложилось. Через некоторое время мне поступило предложение из ТМК вернуться… на Северский трубный завод. Честно скажу, для меня это было полной неожиданностью. Тем более, в трубоэлектросварочный цех. Я взял пару дней на обдумывание. И принял предложение. Тем более, что нашим родителям —  моим и супруги – было за восемьдесят лет, хотелось быть ближе.

– На другом витке времени Вы поступили так же, как Ваши родители, которые вернулись на Урал… 
– Да, согласен, всё циклично в жизни. Я приехал, зашёл в цех, обрадовался, когда увидел знакомые лица – тех людей, с кем работал 20 лет назад. Мой одногруппник, Владимир Заворохин – сейчас мой заместитель по технологии. Станислав Попов был бригадиром электриков на стане ТЭСА 20–102, теперь возглавляет энергослужбу цеха. Своего зама по производству Андрея Жакова знал по футболу. В общем, не было людей, с кем бы я не пересекался. Вместе с первых дней стали дружно работать. Побывав «в шкуре» главного  инженера и директора завода, я понимаю, что от меня ожидают, осознаю уровень ответственности и требования к результатам. Да, теперь меньше самостоятельности в принятии решений, но я ведь понимаю, что работаю в большой компании, где объективно высок уровень формализации процессов.
В общем, с тех пор, как 44 года назад я впервые попал в ТЭСЦ‑2, мне настолько понравилась сварная труба, что я решил посвятить этому всю жизнь.

– Олег Павлович, в цехе как-то особо отметили выпуск 24-миллионной тонны трубной продукции? И вообще, как её вычислили?
– Честно – по крупицам вычисляли. Это была обычная смена, труба шла потоком. Но «виновницу» торжества удалось поймать.

– Она тоже будет на стенде, как и первая труба, что нынче отметит 60-летний юбилей?
– Обязательно! Зачищенная, покрашенная, со своей маркировкой, то есть будет иметь свои «имя и фамилию»: диаметр 114 миллиметров, толщина стенки 5 миллиметров.

– Олег Павлович, Ваши дети пошли по Вашим стопам?
– Сын тоже производственник. Сначала со мной в трубной отрасли работал, теперь трудится в машиностроении. Дочери я всегда проецировал желание видеть её преподавателем литературы, она во время наших питерских прогулок читала наизусть Есенина, но стала тренером по баскетболу. Да, я играл и играю в баскетбол, сына сам за руку отвёл сначала здесь, к Тихонову, затем в спортшколу Петербурга. А дочь сама туда пришла. А затем окончила Национальный университет физкультуры, спорта и здоровья им. Лесгафта. Плюс ко всему для меня дочь ещё персональный имиджмейкер, следую её советам.

– Олег Павлович, Ваша супруга вернулась вслед за Вами в Полевской, дети остались в северной столице. Часто видитесь с ними, есть ли у Вас внуки?
– Дети приезжают каждый год. Да, я дед. Подрастает внук Артём.

– Быть дедом – это классно?
– Да! И это другие ощущения. Когда родился сын, мы были студентами, в его жизни больше присутствовала мама. Воспитанию дочери я отдавал, конечно, больше времени. А с внуком вижусь редко, так что, когда семья сына приезжает, знаете, эмоции накрывают с головой. Когда берёшь за руку трёхлетнего родного человечка – испытываешь особые чувства. Брал его с собой и в тренажёрный зал, где занимаюсь. В прошлом году он наблюдал, как дед играет на корпоративном турнире по баскетболу.

– А дочь наблюдала за вашей игрой? 
– Да. И сделала пару замечаний, по делу. Мы часто в семье обсуждаем тему баскетбола, детского спорта.

– Олег Павлович, Вы можете сказать про себя, что Вы счастливый человек?
– Да. Всё, чего хотел, добился. Мог ли больше? Да, возможно. Но у меня есть любимая работа, любимая семья, друзья. В день рождения мой телефон не замолкал: поздравляли коллеги и друзья из Петербурга, друзья по баскетболу, не говоря уже о поздравлениях от большой семьи.

– И торт именинный был?
– Тортов было много. Я сам люблю сладкое. В детстве у меня даже было прозвище: Олежка-сладкоежка. Обожал мармелад, такой, что продавался на развес.

– А Вы умеете делать желе или мармелад?
– Конечно, и то, и другое. Готовлю его себе и детям.

– Как Вы относитесь к ставшему традиционным благотворительному конкурсу «Королева яблочного пирога», который родился при поддержке бывшего начальника цеха Александра Ананьева? 
– К счастью, этот конкурс несёт несколько больших плюсов: во‑первых, это возможность показать то, чем увлечены работники, что они делают своими руками, помимо  громыхающих в цехе труб. И это не всегда женщины. Вспомните, у нас победителем был Сергей Рыженьков. Во-вторых, это помощь детям. Конкретная, адресная. Живя в Петербурге, я видел много рекламы благотворительных фондов. Приезжали с сотрудниками в пару таких фондов, чтобы помочь, а за фасадом яркой вывески оказывались мошенники. А здесь, на конкурсе, можно пообщаться с родителями, чьи дети действительно нуждаются в нашей помощи. Наши работники это понимают, их добрые помыслы дорогого стоят.

– В этом году конкурс пройдёт?
– Обязательно.

– Олег Павлович, может быть, Ваш фирменный яблочный мармелад мы сможем увидеть на благотворительном конкурсе в этом году?
– Никогда не думал об этом, Вы подали интересную идею. Хорошо, что эта традиция продолжается. Жаль, что мы утратили традицию проводить цеховую эстафету. Раньше  проводили и первенство ТЭСЦ‑2 по футболу. Вспоминаю добрым словом ветерана цеха Крапивина Геннадия Васильевича, он был большим любителем баскетбола,   организовывал цеховые турниры. Но мы планируем ближе к осени провести цеховой спортивный праздник в честь 60-летия первой северской трубы.

– Оказывается, Вам, счастливому человеку, помимо производства, есть что развивать, к чему стремиться.
– Да, хочется вовлечь в спорт молодёжь. Так что цеховому спортивному празднику быть. Увидимся осенью!

Беседовала Ирина Григорьева