Стерильный барак и капельница-самоделка

Полевской справлялся с неизвестным вирусом в 1975 году

Медики отмечают, что вспышек тяжелых заболеваний и появления неизвестных инфекций, подобных нынешней, в послевоенное советское время было крайне мало. Еще до Великой Отечественной войны, к 1940 году, Уралу удалось победить свою давнюю проблему – брюшной и сыпной тифы (а ведь в 1933 году число зараженных в регионе в 8 раз превышало общероссийские показатели!). 1950–60-е годы на Урале прошли довольно предсказуемо, поволноваться заставил только азиатский грипп 1957 года, захлестнувший всю страну.

А вот в середине 1970-х годов произошла наиболее заметная очаговая вспышка неизвестной инфекции.

Случилось это в Полевском. Болезнь за считанные дни «подкосила» больше 60 человек, взрослых и детей, один новорожденный ребенок- инвалид скончался.

В Москве поставили диагноз

Полевской тогда наделал шуму не только в Свердловской области–ситуацию держала под контролем Москва. Из столицы была прислана специальная наблюдательная комиссия.
Там же, наверху, после многочисленных лабораторных исследований был поставлен диагноз полевской беде – ротавирус (название сегодня уже на слуху).

Как это было в 1975-м? Как город, имея старую инфекционную больницу, справлялся с неизвестной болезнью? «Рабочая правда» расспросила очевидцев.

Раиса Григорьева, врач-инфекционист в 1963–1992 гг.:

– Представьте: инфекционная больница – три обычных барака в Октябрьском посёлке, без
привычного сегодня оборудования. Всё медицинское хозяйство кипятим тут же, в процедурках. Доходит до того, что капельницы делаем сами. Фантазируем на ходу, подглядываем у соседей в других больницах.

Видели бы вы эту конструкцию: стеклянный флакон, пробка с резиновыми трубками, на конце – велосипедный ниппель! Работали сутками и врачи, и младший персонал – больница
во время вспышки была переполнена, заболело немало медиков, а капельницы детям имели право делать только врачи – медицинские сестры не владели еще этой методикой. И вы
знаете, как-то справились с проблемой. В коридоре на полу никто не лежал.

Все пять отделений инфекционки отдали детям, дополнительные отделения для  инфицированных открыли и во взрослых больницах. Мы не знали, с какой болезнью боремся – симптоматика была разная, единично находили даже дизентерийную палочку и сальмонеллу.

Чаще и тяжелее болели взрослые. Бывало, идет человек по улице и падает.  Диагноз установили наверху спустя почти два месяца тщательных лабораторных исследований (анализы возили в Свердловск, в Москву) – выяснилось, что привычную жизнь полевчан нарушил ротавирус. Стала известна и причина–инфекцию на работу принес сотрудник роддома. Вечером заболел первый новорожденный (диарея, высокая температура), к утру уже была инфицирована вся палата.

Отмечу, что Полевской находился под жестким контролем во время вспышки, за нами следила Москва, разбираться в ситуации приезжал лично главный педиатр области.

Маргарита Фомченко, врач-биохимик северской медсанчасти в 1970–1985 гг.:

– Помню, полевская вспышка насторожила медиков всех уровней, в том числе столичных.
Сразу после ликвидации инфекции в начале лета Полевской заставили провести специальные масштабные учения по гражданской обороне.

В окрестностях Ревды мы развернули передвижной палаточный госпиталь. Были палатки для стационарных больных, для размещения клинической, биохимической и бактериологической лабораторий. Учения длились тря дня под личным надзором комиссии из Москвы, домой
никого не отпускали. Мне кажется, этот госпиталь и сейчас мог бы сработать на 100%–в советское время все делали серьезно, надёжно. И лечили людей профессионалы высокого уровня, такие как
врач-инфекционист Диана Андросенко, бактериолог Маргарита Литвинова. Думаю, именно благодаря специалистаммедикам вспышка неизвестной болезни не вызвала паники в обществе, Полевской жил спокойно и уверенно.

Лидия Белоус, главный эпидемиолог СЭС Полевского в 1954–1980 гг.:

– Полевской благодаря своему географическому положению и социальноэкономическим  условиям всегда был под прицелом инфекций – мы живем рядом с областным центром, а значит, имеем большую миграцию. В советское время много болезней полевчане привозили из командировок, большой поток приезжих шел на криолитовый завод. Кишечные инфекции,
в т. ч. дизентерия, были привычными заболеваниями. Время от времени проявлялись в Полевском и особо опасные инфекции сыпной и брюшной тифы (в 60-е гг. 5–7 случаев за год).

Особенно сложная обстановка была в рабочих общежитиях, домах гостиничного типа из-за большой скученности людей, нездорового контингента, а значит, и санитарно- бытового неблагополучия – там болезни распространялись мгновенно. Мы боролись с инфекциями как
могли – устраивали карантинные мероприятия, полевчан групп риска высаживали на  больничные, умудрялись даже изоляторы организовывать в общежитиях – искали комнаты с отдельным входом. И нарушителей режима штрафовали, особенно если непослушание приводило к инфицированию других людей. Жалость и послабления в этих ситуациях к добру не приводят.

Лучшая защита от вируса

Со вспышкой неизвестной инфекции в 1975 году Полевской справился за месяц с небольшим, и медики в голос говорят, что важную роль в победе над вирусом сыграли чёткая дисциплина
и… психическое здоровье населения.
А нам, привыкшим жить в ежедневном (да что там –в ежеминутном!) стрессе, герои этого материала, профессионалы-медики советуют реже смотреть новостные программы и популярные нынче детективы, чаще – светлые и добрые фильмы: «Для здоровья необходима радость. А насилие и жестокость, постоянный прессинг, пусть даже с экрана, озлобляют человека и делают его беззащитным перед болезнью. Это уже проверено».

Три наших собеседницы руководствуются этим принципом на 100 % – общаются с внуками, играют с домашними животными и проводят весенние дни на приусадебных участках.

Чем болели:

1919 г. – «испанка», мировая пандемия гриппа, унёсшая жизнь 40 млн человек, переболели около 500 млн, в России погибли 3 млн. Среди жертв – революционер Яков Свердлов, создатель большевистской организации на Урале.

1930-е гг. – брюшной тиф, сыпной тиф – ок. 40 000 чел. (очаги – Свердловск, Челябинск), оспа – ок. 1400 чел. (очаги – Н. Уфалей, Верхотурье, Магнитогорск), туберкулёз, малярия, дизентерия, сифилис, гонорея.

1945 г. — менингит (очаг – юг Волжско-Уральского региона).

1957 г. – азиатский грипп.

1975 г. – ротавирус (очаг – Полевской).

1979 г. – вспышка сибирской язвы (Чкаловский район Свердловска).